02/03/21 - 07:05
Демократия участия означает, что народ властью не обладает
Следуя за Аристотелем, Полибием и Цицероном, считавшими наиболее стабильной форму правления, сочетающую в себе монархическое, аристократическое и демократическое начала, в основе предлагаемой мной модели организации публичной власти в России также лежит баланс форм элитарной и эгалитарной демократии, образующих каналы участия во власти элитарного и массового сегментов общества. При этом, граждане имеют широкие демократические права участия в управлении государством и общественными делами: выбирать напрямую федеральные и региональные органы законодательной власти, органы местного самоуправления, участвовать в деятельности политических партий и НКО, пропагандировать свои политические взгляды. Это - неотъемлемые элементы демократической организации общества.
Если считать источником власти общество, а не фикцию «народ», то это позволит легитимировать рациональные формы демократии, необходимые ограничения политического и идеологического плюрализма посредством модерации, и в то же время объяснить диктуемые обществом пределы верховной власти. Поэтому, в Конституции Российской Федерации более правильно использовать термин «общество», а не «народ», на что обратил внимание В.А.Лебедев.
Растущий из года в год абсентеизм, всё меньшее количество граждан, участвующих в выборах и других формах политической активности не есть само по себе ни беда, ни благо, так же как не является ни положительным, ни отрицательным повышенная политическая активность. Процесс участия в политике не нуждается в искусственном стимулировании. Равно как и ни в коем случае нельзя лишать граждан прав на участие в управлении государственными и общественными делами. Активность будет зависеть от остроты проблем, с которыми граждане сталкиваются в повседневной жизни. Демократия участия - удачный термин, который в своей изначальности точно передаёт реальное место народных масс во властных процессах. Народный суверенитет – миф. Как писал Эдмунд Бёрк, «Эти теоретики почти всегда софисты и путают право народа с его властью…» Народу власть не принадлежит, но граждане участвуют в управлении в пределах и формах, установленных Конституцией. Термин «демократия участия» опошлили различные апологеты западных политических ценностей, смешав участие с отправлением власти. Но, хорошенько почистив это понятие от чуждых наслоений, можно вернуть ему смысл и сделать вполне работающим в цепочке понятий, описывающих тектонику власти.
Участие масс во власти - ключевое понятие для характеристики современной демократии. Не случайно «демократия участия» - мейнстрим политологических исследований последних десятилетий. Концепция демократии участия в своей конечной логике принципиально противоположна доктрине народного суверенитета. Демократия участия означает, что народ властью не обладает, он в ней в лице граждан лишь участвует в тех границах и формах, которые определены Конституцией. А это признание открывает возможность обоснования элитной принадлежности верховной власти. Кроме того, демократия участия позволяет выстроить иерархию участия отдельных граждан в осуществлении власти в зависимости от их социальной позиции, личностных особенностей, качеств и намерений. Демократия участия соответствует стереоскопическому взгляду на общество как на иерархическую систему больше, чем плоское понятие «народ». Пора освободиться от примитивных эгалитаристских иллюзий. Общественная иерархия есть объективная данность и социальная ценность.
Критика народного суверенитета требует также ответа на вопрос о власти и влиянии в современных обществах либеральной демократии. Её защитники рисуют картину, будто власть у избранных народом органов, через которые он реализует якобы принадлежащую ему верховную власть. На самом деле, всё обстоит ровно противоположным образом. Верховная власть - у ЦВВ, формируемого элитами, но народ может оказать влияние на верховную власть, в том числе, используя при благоприятных обстоятельствах институты демократии. Народное влияние усиливается в условиях нестабильности и ослабления власти. Ошибки в текущей политике рождают альтернативных лидеров, часто из народных масс, голосование за которых открывает возможность народу реально влиять на действия верховной власти. Поэтому, отрицая суверенитет народа как носителя верховной власти, я вовсе не хочу представить граждан как абсолютно бессловесный объект управления, никак не способный повлиять на свою судьбу. Да, у них нет власти, но у них есть влияние. ЦВВ вынужден с ними считаться даже при откровенном авторитаризме. В демократических государствах они могут воспользоваться, пусть и в ограниченных рамках, демократическими процедурами влияния на верховную власть.
Также следует иметь в виду, что кроме влияния на верховную власть в демократических государствах граждане обладают правом участия в управлении государственными и общественными делами, когда речь идёт о вопросах оперативной власти. Им принадлежит право окончательного выбора решений достаточно широкого круга вопросов, правда, выбор предлагается только из тех вариантов, которые одобрены ЦВВ.
В юридической литературе распространено отождествление источника власти и её носителя. «Народ в целом всегда выступает субстанцией государства. Он всегда является обладателем и носителем публичной власти как социальной функции», - пишет Л. С. Мамут. Народ занял место Бога как источника власти в теоретических построениях Нового времени. Но Бог никогда не считался носителем суверенитета! Народ не надо наделять «сверхбожественными» качествами! Как едко заметил Габриэль Лауб, «Всякая власть исходит от народа. И никогда уже к нему не возвращается».
Конституция должна закреплять право граждан на участие в управлении обществом и государством. И надо наполнять это право реальным содержанием. Народ как источник власти - фикция. И эту фикцию из Конституции надо изъять. Источник власти - общество в целом, во всем своём многообразии.
скачать в формате | pdf | doc |
← вернуться в список
распечатать