23/03/21 - 08:06
Сама по себе форма правления не является гарантией от произвола власти
Власть реального ЦВВ в англо-саксонских странах институционально не ограничена. Но социокультурный контекст, в который погружены власть имущие, не даёт даже появиться мысли о произволе. Произвол власти наблюдается в смутные времена, когда ломается как раз социокультурный каркас. Не только властвующие, но и подвластные оказываются вне социокультурного контекста, вне права, вне традиций, вне обычаев. И творится произвол. Больше всего произвол творится во время гражданских войн и революций. А также во время «революций сверху», когда верховная власть сознательно ломает социокультурный каркас, стремясь перепрограммировать общество. Англия времён дочерей Генриха VIII Марии и Елизаветы, опричнина Ивана Грозного, правление Гитлера в Германии и Сталина в СССР, «маккартизм» в США. Предпосылка гарантий от произвола власти (как и от произвола толпы) - общественная стабильность. Социокультурные факторы в комплексе создают порядок, и, прежде всего, правопорядок, исключающий произвол. Сама по себе форма правления не является гарантией от произвола власти. Более того, она в свою очередь, детерминируется самой культурой общества. Так, в уже упомянутой монографии убедительно показано, что при отсутствии внешних формальных отличий власть в позднебронзовой ближневосточной монархии по своей сути принципиально иная, чем в поздней ахеменидской и эллинистической. А. В. Серёгин и А. А. Васильев справедливо пишут: «…исследователь формы правления должен учитывать, что любой юридический институт связан с национальной культурой, его породившей».
Ограничения власти – это социальный институт, а не исключительно нормативно-правовой. Ограничители могут быть не только формально институциональными. Чаще мы наблюдаем социокультурные ограничители: традиции, знания, обычаи, убеждения, верования, нормы морали, нравственные оценки и т.д. Ценности, взятые в комплексе, настраивают власть действовать, избегая искушения произволом. Указанные факторы в единстве плюс право, являющееся в значительной степени их интегральным проявлением, создают нормативно-ценностный социокультурный каркас, который в действительности и задаёт рамки индивидуального поведения, в том числе, и обладателям верховной власти. В разных странах, в разных культурах эти ограничители имеют разный характер, свои устоявшиеся, подчас веками, традиции.
Ценностные основания организации публичной власти в России невозможно исследовать вне социально-культурного контекста. Следует согласиться с А. В. Мамычевым в том, что существует настоятельная необходимость комплексного социокультурного осмысления динамики национальной системы публичной власти. Мамычев верно замечает, что «в современной России отчётливо доминирует либерально-демократический тип политической рациональности в понимании и организации государственной власти, институционально-нормативной организации её функционирования, а социокультурные и этнополитические проблемы анализируются в постсоветских исследовательских проектах довольно редко».
Методологическая ошибка современных российских специалистов в области конституционного права состоит в полном игнорировании социокультурного контекста, в котором развивается Россия. Создаётся впечатление, что они не то что не хотят использовать социокультурный метод, но элементарно не подозревают о его существовании. Как не вспомнить Козьму Пруткова с его знаменитым: «Специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя»!!! Ограниченность взгляда на современное российское государство и право, примитивный позитивизм приводят к некритической оценке заимствованных теорий и попыткам навязать их практике государственного строительства.
«В современном российском политическом дискурсе превалирует стремление к наиболее точному и последовательному воплощению универсальных институционально-нормативных моделей, типизации представлений о сущности и значении публичной власти и управления, государства и права. Это приводит к тому, что при описании национального политического процесса не редко упускаются специфические закономерности, тенденции развития и трансформации российского публичного пространства, либо приводят к упрощённому пониманию проблем государственной власти», - пишет Мамычев.
Гипертрофированное внимание в современной науке российского конституционного права к таким ценностям как разделение властей, суверенитет народа, демократия, правовое государство определяется узостью методологических подходов к исследованию. Авторы, как правило, остаются в рамках структурно-функционального и институционально-нормативного подходов. И даже не пытаются представить себе властную организацию в современной России в широком социально-культурном измерении. При этом, сами институты они тоже понимают узко, как некий набор норм и организаций. А ведь ещё основатель социологии Эмиль Дюркгейм понимал это широко. Он писал, что «институты – это некие идеальные образования в форме обычаев и верований, которые материализуются в практической деятельности социальной организации различных времён и народов».
Поэтому методологически прав Мамычев, который предлагает «рассматривать…власть как комплексный социально-культурный и политико-правовой феномен».
скачать в формате | pdf | doc |
← вернуться в список
распечатать