13/07/20 - 00:04
Российский ЦВВ приходится строить в рамках демократической парадигмы
Я бы разделил ограничения и формы ответственности верховной власти на два вида. Первые имеют цель не допустить произвола при осуществлении верховной властью своих полномочий, но сами полномочия, их конечный верховный характер под сомнение не ставится. Исполнение полномочий верховной властью обществом не ограничиваются. И в их исполнение общество не вмешивается. Но в случае злоупотребления эти ограничения и формы ответственности оказываются для ЦВВ реальностью, например, возможен импичмент. Вторые не просто ограничивают верховную власть, но, по сути, лишают её качества верховности: отдельные полномочия оказываются у других органов, либо в негосударственных структурах, единый комплекс полномочий власти как верховной расщепляется, теряется конечность её решений. Поэтому первый вид ограничений совместим с верховной властью, а второй - нет.
Таким образом, вопрос не в том, может или нет общество контролировать верховную власть, и не в том, может или нет верховная власть ограничена определённым образом. Вопрос в характере ограничений и форм контроля.
Много пишут о нетрадиционной системе разделения властей в России. Это верно. Именно верховная власть в этой системе выглядит несколько нетрадиционно. Одно из проявлений состоит в некоторых её институциональных ограничениях в отличие от других моделей организации публичной власти. Абсолютная власть финансовой олигархии в США возможна в силу её полной закрытости для общества и существования вне публичного и правового полей. Граждане просто не знают, кто ими реально управляет, а потому и не требуют контроля. Абсолютная монархия основана на представлениях, что власть – от Бога. Отсюда и отсутствие «светских» ограничений. Диктатор на то и диктатор, чтобы никакими вопросами легитимности «не заморачиваться». Вариант англосаксонского ЦВВ в России невозможен, так как у нас не появился крупный бизнес, способный взять ответственность за страну. Бессмысленно говорить и о возможности диктатуры, тем более, о возвращении абсолютной монархии (хотя некоторые политики высказывают такие «оригинальные» предложения). Как верно отмечают А.В. Серёгин и А. А. Васильев, монархия тесно связана с религиозной идеей, и потому монархия невозможна в обществе, большая часть которого невоцерковлена.
Сложность и одновременно своеобразие состоит в том, что российский ЦВВ приходится строить в публичном пространстве, в рамках демократической парадигмы. Его невозможно скрыть. Следовательно, публичный характер организации и функционирования верховной власти в России с неизбежностью предполагает определённую степень контроля со стороны общества. Даже в своём верховном качестве Президент остаётся выборным должностным лицом, срок его пребывания на посту ограничен, возможность избрания не превышает двух сроков подряд, в Конституции закреплён и импичмент, в своих действиях он ограничен рамками Конституции и федеральных законов. В современных условиях «восставших масс» выстроить ортодоксальный (безответственный, неограниченный) ЦВВ практически невозможно. Только англо-саксонские страны с их огромными ресурсами могут себе это позволить. Важнее другое: Президент как глава верховной власти должен быть ограждён от сиюминутных настроений избирателей и политических игр элиты. Поэтому предложения некоторых авторов упростить механизмы привлечения Президента к ответственности свидетельствуют о непонимании ими статуса Президента как Центра верховной власти и как раз таки приведут в случае реализации к тому самому размыванию Центра верховной власти.
Предусмотренные действующей Конституцией ограничения и формы ответственности российского Президента я дважды использовал как аргумент для обоснования, с одной стороны, неабсолютного характера его власти, а с другой стороны, всё же верховной её сущности. Парадокса я в этом не вижу. С.А. Авакьян справедливо отмечает, что «парламентские и судебные сдержки и противовесы в отношении президентской власти, а тем более контроль существуют в самых минимальных размерах». Однако, такой «минимализм» оправдан: российский центр верховной власти не должен зависеть от каждого колебания общественного мнения, но ответственность перед обществом не отменяется. Президентская власть – верховная. Она не может нести перед парламентом и даже перед всем обществом политическую ответственность, как предлагают некоторые авторы. Ответственность может наступать только за тяжкие преступления, как это и предусмотрено действующей Конституцией. Президентская власть не может быть ограничена такими же институтами, как власти оперативного уровня. Американские checks and balances не про неё. Поэтому представляются неуместными сетования, что российский импичмент гораздо более сложен, чем в США и других зарубежных странах. Стандартные сдержки и противовесы должны быть адаптированы к верховному статусу Президента. Например, в институте импичмента, предусмотренном в Конституции, можно повысить роль Конституционного суда. Но основанием импичмента должно оставаться нарушение закона, а не политические разногласия. Нельзя не согласиться с Н.М. Колосовой в том, что «отрешение Президента от власти должно быть в качестве средства конституционной законности, а не как способ политической борьбы за власть».
Возможны и другие формы ответственности, в зависимости от избранного варианта реорганизации президентской власти в России.
Возвращаясь к замечанию Авакьяна, отметим, что минимализм институциональных ограничений власти Президента – весьма точный термин, который передаёт суть сложившихся взаимоотношений общества и верховной власти.
скачать в формате | pdf | doc |
← вернуться в список
распечатать